Улица Щербака. Часть первая: дом с ядрами и греческая церковь

В начале XX века в начале улицы Артиллерийской, нынешней Щербака, размещались сразу три учебных заведения, но здание сохранилось только одно. Сейчас оно известно как дом с ядрами, и в нём находится Департамент образования и науки города Севастополя. Чуть выше стояла греческая школа, чуть ниже — еврейское училище. Утраченным и сохранившимся строениям в одном из самых старых районов города посвящена новая серия из цикла «Истории в камне».

Особняк XIX века, дом №10 по улице Щербака хранит немало загадок.

Горожане спорят: эти ядра застряли в стенах и их не стали извлекать при реконструкции или специально вмонтировали как память потомкам о Крымской войне? Почему его иногда называют домом Савина, хотя об этом Савине ничего неизвестно, кроме его звания — инженер-полковник? Непонятна даже точная дата строительства, историки лишь предполагают, что это мог быть 1848 год.

«В реальности никакой Савин тут не жил и домом не владел, — уточняет историк, экскурсовод Степан Самошин. — Штука в том, что здание построено по типовому проекту начала XIX века, разработанного якобы Савиным. Вот и всё — и этой фразы хватило, чтобы уже в дальнейших пересказах и экскурсоводов, и краеведов получается так, что якобы этот Савин вообще им владел».

Проект городского двухэтажного особняка в семь окон был взят из сборника типовых проектов Российской империи — строить частный дом, как вздумается владельцу, в те годы было нельзя, рассказывает Степан Самошин. Пострадавшее в Крымскую войну здание 30 лет стояло полуразрушенным. Его восстановили только в 80-е годы XIX века. Загадку, есть ли внутри арматура, на которой держатся ядра, или они сами по себе застряли в каменной кладке, поможет разгадать только реконструкция. Проект разработан, но, когда начнутся ремонтные работы, неизвестно. В XX веке из категории жилых дом переходит в разряд общественных и начинает приносить пользу людям. В 1902 году купечество открыло здесь коммерческое училище. А уже несуществующие постройки во дворе здания сыграли свою роль в становлении советской авиации.

На мебельной фабрике ремонтировали аэропланы

«В начале XX века здесь была мебельная фабрика или точнее художественная столярная мастерская Карла Акстмана, — рассказывает Степан Самошин. — Эта мастерская удивительным образом вошла в летопись отечественной авиации, потому что уже в 1910 году Акстман выполнял ремонтные работы на разных аэропланах, а в 1911 году он построил два собственных самолёта на основе „Фармана“ и „Блерио“, и эти машины получили хорошие отзывы. И в этом же году он изобрёл, как он назвал его и запатентовал самолёт-парашют. Конструкцию, которая помогала спасти лётчика в случае аварии, — она позволяла отстегнуть кабину летчика с крыльями от остальной тяжёлой части самолёта».

«Он — одессит, его фамилия есть в перечне революционных деятелей, был связан с народовольцами, конкретно с Меркуловым. Потом он переехал в Крым. И на его фабрике делалась мебель для крейсера „Очаков“», — добавляет штрихи к портрету Акстмана экскурсовод-волонтёр музея свободного полёта Алёна Артамонова.

Историю зарождения отечественного планеризма хранят в Феодосии. Как рассказывает Алёна Артамонова, фабрика Акстмана сразу же стала ремонтной базой для Качинской авиашколы, открытой в 1910 году. Как настоящий бизнесмен и одессит, Акстман быстро понял, откуда дует ветер и что принесёт ему прибыль. Возможно, именно он своими революционными взглядами повлиял на дворянина Константина Арцеулова, внука Айвазовского, лётчика-испытателя, командированного во время Первой Мировой в Севастополь для создания истребительной группы. Если бы Арцеулов вслед за своими родными покинул Россию после Октябрьской революции, не было бы планерных слетов в Коктебеле, положивших начало советскому авиастроению. Это Арцеулову мы обязаны открытием восходящих воздушных потоков на горе Узун-Сырт.

«Я не сомневаюсь, что наш Константин Арцеулов общался с Акстманом, потому что при его работе это было необходимо, — говорит Алёна Артамонова. — Арцеулов остался здесь, потому что он разделял эти левые взгляды, и вот благодаря тому, что он остался, произошли все эти слёты».

После революции следы Карла Акстмана теряются, но его фабрика — только уже под названием «Красный мебельщик» — продолжила работу в другом месте. Здесь же разместили мельницу. В 30-е годы открыли промышленно-экономический техникум. А после Великой Отечественной — школу рабочей молодёжи. И вот уже 90 лет это небольшое здание служит системе образования. В городском архиве сохранилось плановое задание, как в начале 70-х его планировали расширить.

«Здесь должны были сделать пристройку для учебных классов, гараж на шесть автомобилей для транспорта внешкольных учреждений. А в самой пристройке: классные помещения, актовый зал, гимнастический зал, библиотеку, читальный зал и туалет раздельный для мужчин и женщин», — показывает пожелтевшие от времени документы Марина Соловьёва, главный архивист отдела информации и использования документов Архива города Севастополя.

Здание двойного назначения

Растущему городу нужна была современная школа, хотя по соседству работала ещё одна и тоже вечерняя. Это здание, в котором сейчас размещается региональный центр оценки качества образования, возвели к 37 году. Эпоху выдает архитектурный стиль, где соединились черты уходящего конструктивизма и идущего ему на смену советского монументального классицизма. С середины 30-х возведение школ государство взяло на особый контроль. Сталин предполагал возможность войны, и как раз школам предстояло стать госпиталями.

Историки считают: архитекторы знали, что проектируют здания двойного назначения. И большинство учебных заведений в городах строили уже из камня с центральным отоплением — никакого печного, с водопроводом и канализацией, с широкими коридорами, где могут разойтись люди с носилками. Когда стали размещать госпитали, военные уже знали, где будет операционная, где перевязочная, это все было решено ещё на этапе проектирования.

Мемориальная доска на фасаде подтверждает: с начала войны и до того дня, пока фашисты не заняли Севастополь, здесь выхаживали раненых.

Во дворе сохранилась небольшая постройка, которая может рассказать, что на этом месте было до школы. Здесь на Артиллерийской площади в 1887 году заложили греческую церковь в честь трёх Святителей: Василия Великого, Иоанна Златоуста и Григория Богослова. А в этом одноэтажном домике мог жить священник. На службы в храм у Ольги Гризенко ходили прадед и прабабушка, она была гречанкой из рода Паниоти. Семья жила неподалёку, на нынешней улице Керченской.

«Греческая церковь немного отличалась от российской православной церкви, там немного другой стиль богослужения, то есть греки хотели служить на греческом языке, а не на славянском. Там немножко по-другому календарь идёт», — поясняет Ольга Гризенко, член правления региональной общественной организации греков «Херсонес».

Греческую церковь посещала русская королева эллинов

Появлением своей церкви греки обязаны почётному гражданину Севастополя, купцу Василию Феолого. Есть два варианта ударения в фамилии, сами греки ставят его на предпоследний слог, «теологос» с греческого «богослов». Именно на деньги Василия Ивановича — 75 тысяч рублей — был построен и оформлен храм — в византийском стиле, как это принято в Греции.

Освятили его в июле 1890 года, и это было большое событие для всего Севастополя: присутствовали первые лица Таврической епархии, городской управы, купцы, не было только самого мецената: Василий Иванович уже не поднимался с постели.

«Через три месяца — 29 октября 1890 года Василий Иванович Феолого скончался. В возрасте 98 лет. И его захоронили под полом церкви при входе с правой стороны, — рассказывает Наталья Терещук, историк, заведующая архивом Аппарата Законодательного Собрания Севастополя. — И мы всегда говорим, что это было решение греческого общества как бы в знак благодарности к своему филантропу, но вообще такие процедуры никогда не проходят без разрешения епархиального начальства. И действительно были обнаружены документы, что, когда в 1884 году Феолого просил разрешение на строительство церкви, он уже получил разрешение на его погребение в будущем в этой церкви».

«Где его захоронение сейчас, мы не знаем. Возможно, перевезли в 36 году, а, возможно, и нет», — предполагает Ольга Гризенко.

«Это было величественное, очень красивое здание в неовизантийском стиле, барабан и купол которого как бы перекликались с куполом похожего по внешнему облику Владимирского собора на Центральном холме, — описывает церковь Степан Самошин. — В советское время храм продолжал действовать, но в конце концов его снесли ради того, чтобы построить школу».

На рубеже веков этот храм посещала королева эллинов Ольга Константиновна — и одна, и с наследниками. На яхте они приходили из Афин в Севастополь, а отсюда уже поездом добирались в Петербург к своим венценосным родственникам. Она единственная женщина в истории, носившая звание адмирала Русского императорского флота, и в 1904 году на службе в греческой церкви её сопровождал командующий Черноморским флотом Григорий Чухнин.

«Она вообще дочь великого князя Константина Николаевича. Вспомните наше реальное училище, какое имя оно носило? Константиновское. Её родной брат Константин Константинович был президентом Российской Академии наук, — уточняет Наталья Терещук. — А брак Ольги Константиновны с греческим королем Георгом I, конечно же, укрепил дипломатические отношения между Россией и Грецией и сблизил два царствующих дома».

Внучка императора Николая I, в Греции она занялась благотворительностью, строительством школ, больниц, детских приютов. Основала женские медицинские курсы, добилась открытия женских тюрем с более мягким содержанием. Строила православные храмы. Её имя носит один из центральных проспектов Афин. Кстати, герцог Филипп — супруг английской королевы Елизаветы Второй — внук Ольги Константиновны. В Греции она поддерживала русских моряков, в России — греческую диаспору.

В Севастополе греков тогда было гораздо больше, чем сейчас. В основном они занимались торговлей. Нынешняя Партизанская улица, куда боковым фасадом выходил храм, называлась Греческой. Чуть выше на горке стояла греческая школа, со второго этажа которой в 1905 году и была сделана эта фотография.

«Очень много откладывали на образование детей, этому уделяли много внимания, — рассказывает Ольга Гризенко. — Василий Иванович Феолого был основателем первой греческой школы, где велось преподавание на греческом языке. Чтобы дети не забывали свой язык, потому что у греков есть такая традиция: если вокруг говорят по-русски, два грека между собой не будут говорить на греческом, они будут говорить на русском языке».

Вообще это был такой интернациональный квартал, здесь жили мадьяры, болгары, евреи. И на этом коротком участке улицы до революции работали три учебных заведения: на горе — уже упомянутая греческая школа, в Доме с Ядрами — коммерческое училище Севастопольского купечества, а чуть ниже — еврейское училище «Талмуд—Тора». Его здание не сохранилось. Так что в историческом смысле Департамент образования Севастополя расположен там, где ещё до установления советской власти начиналось развитие массового образования, доступного детям из разных слоёв общества.

Ольга Щирица, Виталий Козловский, Антон Терешкин, Светлана Баева, Инна Худокормова

Предыдущая статья

Дома на «шариках»: сейсмозащита зданий

Следующая статья

Улица Щербака. Часть вторая: Косолапенко vs Дыбенко

Комментарии